воскресенье, 11 июня 2017 г.

Сила искусства

Антоха выволок тележку с рюкзаком на темную уже улицу из полупустого метро и, остановившись, прикурил. Классно отдохнули, все ж таки. И классно справили его день рождения. Пегаса вот только две штуки осталось, но это не страшно.
По уже сложившейся традиции ездили на Пестовское водохранилище. Что само по себе сродни приключению. С Речного вокзала до пансионата с идиотским, двусмысленным названием "Голубые дали" ходила "Ракета". 

Чуть не доезжая пансионата сходили на предыдущей и брали на лодочной станции две лодки в аренду. А уже на веслах, не торопясь, чухали до места, напротив пансионата, через протоку. Там прямо к самому берегу подступал сосновый бор. Место дивное. Да и народу немного. Ставили палатки, готовили, запаливали костер. Ромка Кузнецов в этот раз тоже заморочился с донками, чтобы, как обычно, ни черта не поймать. Остальные слезно просили его уйти нахер с этими жуткими крючками подальше, чтобы не страшно было купаться. Галдели, шутили, смеялись, суетились - обживали берег.
К вечеру устаканилось всё. Сели у костра. Антохе надарили дивных подарков.
Вовка неведомыми путями раздобыл Стругацких "Трудно быть богом". Книжка совершенно, абсолютно новая, пахнущая типографской краской, так и манила сразу открыть ее и начать читать.
Костик подарил пачку табака. Все же знали Антохину страсть к трубке. Но вот раздобыть настоящий голландский табак под диковинным названием "Амфора", это было что-то сродни подвигу. Хотя, вроде бы Костик говорил, что у него кто-то из родни в Ленинграде штурманом дальнего загранплавания. То ли дядя, то ли брат дяди, то ли брат брата... Ну так это еще заказать же надо было, списаться как-то, потом упросить бандероль прислать. А запах у этого табака - мммммммммм!
Олег Сёмин подарил продолговатый дермантиновый видимо футляр, обшитый изнутри темно-красным бархатом, на котором возлежала... Дудка? Свирель? Что там еще в духовых инструментах бывает небольшое? Антоха знал только саксофон и такую большую, на которой в похоронных оркестрах играют. Туба, наверное, зовется?
Сёмин-то понятно где взял подарок, клептоман. Отец у него в Гнесинке преподает, там поди и тиснул по случаю у какой-то раззявы-студента. Сёмин вообще мог стянуть что угодно и где угодно. Один плюс - у своих никогда ничего не брал, грехом считал смертным. А во всех других местах - запросто. Один раз поспорил и спер венгерского гуся в универсаме. Пришел, затолкал его в авоську, сдернул с полки пакет молока, распечатал и держа на вытянутой руке пошел в коридор, где подсобки, крича: "Это что ж такое творится, молоко прокисшее, где заведующий". Так и дошел до пандуса для приема товара. Еще же, наглый гад, подошел к грузчикам с уже другим текстом: "Вот жеж, продали кислое, а заведующий посылает, а я, куда надо, все равно напишу, безобразие, да что ж это такое творится... ". Грузчики были только рады, что он надолго возле них не задержался.
Так и припер этого гуся Антохе домой. На, мол, лопай. Родителей у Антона не было давно, а бабушка - последняя из родственников - теперь, как школа закончена, предпочитала жить у себя, через три станции метро. Так, звонила время от времени. Нормально дела? Ну и хорошо.
Вот одноклассники и подбрасывали, кто что мог.
Антоха сразу достал диковину из футляра и был приятно поражен, что она издает звуки, даже если просто дуть в мундштук. До этого он пытался играть только в пионерской комнате на горне, но там надо было определенным образом пердеть в него губами, а иначе он просто шипел и отказывался дудеть. Звук у флейты (?) был такой грустный и протяжный. Антохе понравился, в общем. А обилие хромированных клапанов и еще каких-то неведомых фитюлек придавало дудочке вид солидный и профессиональный.
Поскольку Антоха был единственный бездевушковый, он традиционно взял на себя роль тамады. Шутил, везде успевал, ловко отпечатывал походным ножом полиэтиленовые пробки у портвейна или проталкивал внутрь у Токайского, которое взяли специально для женского полу. Разливал, подкладывал, вертел шампуры, а когда совсем стемнело, достал из самодельного чехла старенькую, видавшую всякое "Кремону" и закатил концерт. Пел "Воскресенье", "Машину", Высоцкого немного. После "Здесь лапы у елей..." логично перешел на "Я разбил об асфальт..." Макара, после него запел Лозу "Наливай еще по одному", что было не менее логично, но уже в конце песни от накала эмоций лопнула первая струна. Шарился, шарился по рюкзаку и не нашел. Хотя вроде бы брал запасные. Уверен был, что брал. Пока искал, алкоголь заманил остальных в объятия друг друга. Стали расползаться по палаткам. Антоха же, накатил себе в кружку портвейна, почти до краев, собрал несколько кусков шашлыка с разных тарелок, взял свою дудочку, погрузил все в лодку и отчалил от берега. С одной стороны было как-то обидно что ли остаться одиноким таким. А с другой - кого винить? Да и ладно. Так даже лучше!
Где-то метрах в тридцати от берега он бросил весла. Отпил изрядный глоток из кружки и жуя шашлык, пристроился на спину. Так и просидел часа два, пока не задрог. Смотрел на высокое, пушистое от звезд небо, какого никогда не бывает в Москве. На отражение его в зеркально спокойной воде. Иногда даже казалось что темной полосы леса на берегу нету и он находится где-то невообразимо далеко, в Космосе, и пространство со всех сторон - сверху, снизу, по бокам. Пробовал играть на дудочке своей, но получалось пока не очень. Хотя звук Антохе страсть как нравился сам по себе...
Утром он проснулся первым, при всем при том. Развел костер. Выкурил трубку с нереально вкусной "Амфорой". Проверил Ромкины идиотские снасти, в которые разумеется никто не попался. Выудил из воды под мостками одну "Жигулевского" и с наслаждением выпил прямо из горлышка. Солнце уже грело вовсю, но купаться было рано и Антоха прогулялся по берегу к маячившим в стороне рыбакам. Те, в отличие от Кузи, по паре подлещиков поймали на зорьке и с удовольствием похвалились уловом. Вот те раз. Оказывается рыба-то тут есть.
Пили пиво, похмелялись типа. Разумеется не хватило. Сёмин, со своей, по обыкновению эффектной и грудастой новой пассией , организовал экспедицию в пансионат. Уплыли они на лодке утром, а вернулись часа через четыре только. Но трофеи привезли. Конечно Сёмин не сказал, как ему там что удалось, но пива была полная сумка. Антоха и в городе-то не всегда умел раздобыть, а тут и магазин неизвестно где вообще находится.
Пока прособирались, пока плыли, пока на "Ракете" летели, пока до Речного вокзала добрались - вечер уже. Сёмин Антохе потихоньку сунул еще по дороге целую трешку. На, мол. Лишние у меня. А Антоха и не отказывался. Ему-то не лишние. Дома, в холодильнике, все домашние животные повесились. Пришлось прощаться со всеми возле метро и бежать в магазин, чтобы успеть к закрытию. Взял большой батон белого за 28 копеек, сыра 200 грамм, да пакет кефира. За остальным завтра сходит, а поужинать и этого хватит.
Ну вот и дома почти. Антоха не торопясь пошлепал к своей хрущебе, где обитал на пятом этаже. Окна открыты у всех. Телевизор за ними бормочет. А на улице пусто, почти нет прохожих. Только зеленые огоньки редких такси на дороге. Да почти порожняком троллейбус проехал.
У Сереги "афганца" тихо на четвертом тоже. Даже удивительно. Обычно он почем зря кроет всех подряд. Или жену или тещу, а если те совсем уж идеально себя ведут, то советскую власть, которую чего не крыть - всегда есть, за что.
Дома Антоха бросил тележку с рюкзаком в прихожей - завтра разберет вещи. Налил себе в большую кружку кефира, посолил его, отломал горбушку белого и устроился на балконе, в старом, продавленном кресле. А! О! Дудочку забыл. Вернулся, отыскал футляр среди скомканных вещей, захватил свой чудо-табак и трубку.
Выпил кефир, закусывая вкуснючим хлебом. Неторопливо набил трубку "Амфорой". Потом передумал. Достал дудочку свою, поиграл, верней поиздавал звуки. Нет, определенно надо искать музыканта, который его научит правильно пользоваться всеми этими клапанами и их сочетаниями. А то все время не тот звук, который хочешь, издается. Покурил, смакуя ароматный дым Голландии. И только-только выбил трубку об перила балкона, как в дверь нетерпеливо позвонили несколько раз. Кто бы это мог быть? Сёмин свою пассию приволок?
Антоха не успел открыть замок, как в дверь вломился почему-то совершенно трезвый, но жутко злой Серега-афганец, сосед снизу.
-А это ты, ёма, звуки издавал? Ты, ёма, мафон включал? А?
Серега решительно, как танк, вперся в прихожую, но запутался ногой в лямках рюкзака и упал бы, не навались он на Антоху. Кое-как восстановил равновесие и уставился на рюкзак.
- Эта чё?
- Рюкзак, ёпта. Серег, ты чего орешь-то? Чего я сделал? Я только приехал.
- Откуда? - поднял глаза на него Серега.
- Из похода, блин! Откуда еще с рюкзаком приезжают вечером в воскресенье? Из министерства культуры?
- Аааа, - протянул сосед. - А звуки?
- Какие? - Антоха вдруг сообразил про дудочку. - Печальные такие?
- "Печальные", ёма. - Серегин пыл и задор куда-то пропали. - пипец, какие печальные!
- Да это, мне, Сереж, дудочку подарили пацаны на день рождения. Вот я и опробовал ее.
- Опробовал? - Серега осторожно обошел рюкзак и направился на кухню, где по-хозяйски устроился на табуретке. - Ты опробовал, а я обсерился два раза с твоих пассажей!
- Да объясни ты толком! - Антоха не мог понять, чего в этом такого.
- Вечером Шерлока Холмса показывали. Пестрая, ёма, Лента. Спать легли мы с Машкой - завтра на смену мне к семи. Машка сразу задрыхла, а я только отъезжать начал, вдруг на дудочке кто-то играет. Играет, как в фильме! И, главное, потом тук-тук, тук-тук. Постукивает. В фильме сказали, что змеи не слышат звуки дудочки, а вибрации чувствуют. Я сперва балкон кинулся захлопывать, форточки, ёма, все позакрывал. А потом уже очухался, соображалка включилась. Над нами, кроме тебя, нету никого. Так и догадался, что звуки ты издаешь.
Антоха фыркнул, потом представил себе, как Серега, прошедший огонь и воду и черта за рога державший, мечется по квартире и захлопывает форточки и заржал в голос. И Серега, видимо посмотревший на себя со стороны, тоже заржал.
Отхохотавшись, вытер выступившие слезы и сказал:
- Знаешь, сосед. Я в Афгане никого не боялся. А змей боялся. И сейчас жуть, как боюсь. Ты уж не играл бы на дудке своей по ночам, ладно?
- Ладно, - Антоха махнул рукой. - Не буду. Раз такое дело!
И снова захохотали по-новой.
- Ладно, ёма. Пойду. - Серега поднялся. Оглядел кухню, вздохнул и направился к двери.
А, выйдя на лестничную клетку, обернулся:
- Слушай. Ты зайди завтра. Меня не будет, так к Машке зайди, все равно. Я ей скажу. Там теща из деревни картофана притащила. Так ты ведро захвати - отсыпем. Соседи, все - таки.

Комментариев нет:

Отправить комментарий